потока оперативных данных через нашу агентуру не приходится, и этому есть несколько причин.
Первая: завербованные наблюдатели зачастую работают не только на нас, но и на противную сторону, к тому же в большинстве своем эти люди далеки от флота, плохо разбираются в кораблях и вообще ведут себя крайне непрофессионально. Вторая: германская контрразведка работает весьма активно и эффективно, буквально запрудив своими агентами северную Европу. По некоторым данным, только в Дании обретается порядка тысячи агентов. Кроме того, немцы взяли под жесткий контроль телеграфную связь не только в Германии, но и в других странах, особенно в Швеции. Шведы вообще попустительствуют действиям немецкой контрразведки на своей территории, политическая элита Швеции относится к России откровенно враждебно, посему антироссийская пропаганда ведется на уровне самых высоких политических кругов Стокгольма. В результате действий немецкой агентуры, а чаще по собственной глупости провалы наших агентов случаются все чаще и чаще. Третья и главная — это сам процесс передачи агентурных сообщений. Несмотря на все вышеперечисленные трудности, мы способны выдавать и выдаем достаточно ценные разведданные. Но они катастрофически устаревают, пока добираются до Морского генерального штаба. Судите сами, передача данных осуществляется в три этапа, то есть от наблюдателя к передатчику, от того к резиденту и далее в МГШ, только на последнем из них мы, и то не всегда, имеем возможность передавать радиограммы. Причем на каждом из этих этапов требуется расшифровать и вновь закодировать сообщение. Как иллюстрация того, к чему приводит такая неспешность, есть ярчайший отрицательный пример. Четырнадцатого октября погиб крейсер «Паллада». Как мы все знаем, он был атакован германской субмариной. От нашего агента одиннадцатого октября ушло сообщение о выходе из базы нескольких лодок. Так вот получили мы его ровно на следующий день после инцидента с «Палладой». А шестнадцатого октября немецкие газеты уже вышли со статьями «о великой победе „U‑26“».
– Ваше предложение? — бросил Эссен.
– Поскольку время передачи данных не ускорить, в чем я совершенно убежден, предлагаю сосредоточить внимание агентурной разведки на добывании сведений стратегического характера, в первую очередь о планах подготовки противником крупных операций. Тогда эти сведения поступят вовремя и будут в достаточной степени проверены.
– Если мы примем эту концепцию, то каким образом мы станем получать оперативную информацию? Как вы сами понимаете, господа, такого рода данные также совершенно необходимы, — несколько резко высказался Колчак.
– Разрешите доложить по этому поводу свои соображения? — попросил слова Непенин.
– Слушаем вас, Адриан Иванович, — дал добро Колчак.
– Итак, господа офицеры, нам противостоит сильный, тактически грамотный и весьма активный противник, недооценивать его нельзя, — начал начальник Службы связи. — Однако и он не без недостатков. Некоторые слабые стороны нашего оппонента лежат на поверхности. Я бы отметил недостаточную маскировку сил и действий противника. Они выходят зачастую, будто хозяева морей на парад. Противовоздушная оборона довольно слабая, впрочем, это относится и к нам. Вообще немцы подвержены шаблонности решений и действий. И что очень важно для организации радиоразведки, они злоупотребляют передачами, часто дублирующими друг друга радиограммами, иногда ведут переговоры открытым текстом. Все это нам на руку, конечно. Службой связи организовано несколько наблюдательных пунктов. Например, на Кильконьде, Оденсхольме и ряде других мест. Часть из них оборудована разведывательными радиопеленгаторами или РРП системы присутствующего здесь старшего лейтенанта Ренгартена и соответственно беспроводной связью. Готовятся к пуску РРП у маяка Верхний Дагерот и на острове Эзель. Существующие пункты работают совсем неплохо, однако не имеют общего центра, где бы собиралась, дешифровалась и анализировалась поступающая информация. Кроме того, нам совершенно необходима мощная радиопеленгаторная станция. Мы предлагаем создать такой центр, посему прошу выслушать доклад старшего лейтенанта Ренгартена.
– Прошу вас, Иван Иванович, — согласился Колчак.
– Господа, еще в 1913 году во время походов кораблей Балтийского флота Служба связи проводила эксперименты по перехвату радиопереговоров и пеленгации судов. Эти опыты были вполне успешны и дали много новых идей. На сегодняшний день разработана и испытана конструкция достаточно мощной двухкиловаттной радиопеленгаторной станции. При удачном расположении эта станция вместе с уже существующими пунктами наблюдения практически перекроет всю интересующую нас часть акватории Балтийского моря. В 1913 году с целью перехвата возможных переговоров части распропагандированных бунтовщиками корабельных команд было принято решение о создании такой радиостанции под условным названием «Жандарм» на мысе Шпитгамн при входе в Моонзунд. Однако по ряду причин этот проект не был реализован, хотя довольно большой объем работ был произведен. Место, на наш взгляд, выбрано крайне удачно, как с технической точки зрения, так и с точки зрения обеспечения скрытности данного объекта. Мы считаем, что если довести этот проект до конца с учетом новых задач по радиоперехвату и радиопеленгации, а также в качестве центра сбора и анализа разведывательных данных, то проблема своевременного получения достаточно полной оперативной информации о намерениях противной стороны будет решена.
– Так вы предлагаете и дешифровку производить прямо на месте? — спросил адмирал.
– Точно так. Тогда РОН сможет работать с максимальной отдачей.
– Как вы сказали, РОН?
– Да, радиостанция особого назначения.
– Толково, толково, а как скоро можно будет запустить в строй такой центр, или РОН? — с интересом спросил Эссен.
– Если начать незамедлительно, то к весне следующего года поспеем.
– Нужны смета, проектная документация, штат и так далее, я запрашивал это еще в августе, — серьезно сказал командующий, со значением посмотрев на Непенина.
– Готов представить незамедлительно, Николай Оттович, — ответил Непенин. — У меня все с собой.
– Хорошо, оставьте документы, я посмотрю и в ближайшее время вызову вас для окончательного утверждения всех пунктов. После чего мы незамедлительно отправимся в Адмиралтейство. Кстати, а каково состояние дел с расшифровкой немецких переговоров?
Снова слово взял Непенин.
– Господа, благодаря усилиям старшего лейтенанта Ренгартена и нескольких офицеров из МГШ при помощи сигнальной книги, захваченной на «Магдебурге», немецкий код успешно дешифрован, надеюсь, все понимают степень секретности этой информации. Тем более что, поскольку немцы никаких радикальных действий по изменению кода не предпринимают, значит, решили, что сигнальные книги уничтожены. Это первое, что должен был сделать командир «Магдебурга», но, на наше счастье, этого не случилось.
– Спасибо, Иван Иванович, от всего флота спасибо, — с чувством произнес Эссен и пожал руку смутившемуся Ренгартену.
– Я считаю, что теперь тем более надо сосредоточить специалистов по дешифровке в одном месте, лучше всего на РОН, — ответил Ренгартен.
– Пожалуй, это правильно, — сказал Эссен и замолчал, глубоко задумавшись.
– Да, утерли вы нос англичанам, Иван Иванович, — со смехом сказал Дунин-Барковский. — Наши водолазы нашли второй экземпляр книги под водой, когда обследовали «Магдебург», и мы передали его союзникам. Он почти не пострадал. Так они специалистов из Оксфорда подключили и пока безрезультатно.
Все рассмеялись, смутив Ренгартена окончательно.
– Кроме системы станций и постов связи, большим подспорьем в добывании оперативных данных должна стать воздушная разведка, — снова вступил Непенин.
– Борис Петрович, каково состояние дел по «Орлице»? — спросил Эссен.
– Разрешите? — попросил слова молчавший доселе Дудоров.
– Пожалуйста, — разрешил ведущий.
– Работы по реконструкции судна «Орлица» под плавбазу сил воздушного флота завершатся к марту. Таким образом, наша группировка гидропланов сможет постоянно присутствовать в воздухе, залетая вглубь от берега на восемьдесят километров.
– Сталкиваетесь ли вы с аэропланами противника? Какова сила зенитного огня? — вновь спросил Эссен.
– Встречи с германскими аэропланами редки и практически не влияют на качество ведения разведки, хотя одиночные стычки случаются. Зенитный огонь также носит скорее психологический характер.
– Стычки случаются, говорите? Ну и кто кого? — весело спросил адмирал.
– Одного мы точно приземлили, а у нас боевых потерь нет. Воюют летчики исправно, надо сказать, что действия нашей авиации наносят немцам не только материальный ущерб, но и воздействуют психологически. Вот и Александр Васильевич может подтвердить, он у нас был недавно.
– Выходит, что наши летчики на высоте и в буквальном и фигуральном смысле. Кстати, Александр Васильевич, говорят, вы удачно отбомбились? Я в том смысле, что никого не убили, — с лукавой ухмылкой сказал Эссен.
Присутствующие заулыбались, поскольку уже весь флот знал эту историю. Колчак был человеком крайне дотошным и любознательным. Будучи на «Орлице» с инспекцией, он попросился совершить полет на двухместном аэроплане.
